Kultur und Alltag

На фото одна из первых "Ляек" на витрине Ветцларовского музея

Фотовыставка памяти Эрнста Ляйца II, давшего жизнь «Ляйке» (Лейке),
прошедшая в Ветцларовском ратхаусе в начале этого года – в здании,
в котором раньше находилась сама Лейка - не из тех вернисажей,
что собирают к открытию десяток поклонников.
Немаленькое здание казалось тесным от количества гостей, немецкий вперемежку с английским.
И, что главное, действительно среди экспонентов – имена, определившие лицо фотографии в 20 веке,
работы, вошедшие в хрестоматии по истории фотографии.
Реальные люди, «виды» и «сцены» с их окраской, свойственной времени.
С их стилем («На Манхэттене» Эрнста Ляйца, 1914;
«Строительство цепеллина» Пауля Вольфа, 1935 и др.)
Всё это в благородном черно-белом исполнении, как результат пристального,
индивидуально - окультуренного взгляда.
Во всём - отпечаток вечности в остро сиюминутном,
что и связано с понятием «запечатлеть» (читай, для вечности).
Бросается в глаза момент непосредственного проявления индивидуальности в портретных сюжетах
(«Министр иностранных дел Титулеско за карточной игрой» Эриха Саломона, 1932;
«Леонид Брежнев и Вилли Брандт» Барбары Клемм, 1973 и др.

Эрих Саломон, которого называли «придворным фотографом» Веймарской республики
погиб в Освенциме. Сам же Эрнст Ляйц II помогал еврейским семьям эмигрировать из Германии
(и таким образом спас более 57 семей). Он гуманно относился к остарбайтерам,
которые работали на Ляйке. Заболевших помещал в медпункт, лечил «настоящими» лекарствами,
разрешал прятаться в убежище во время бомбёжек (что было большим исключением из правила),
а его мать стала одной из первых жертв Гадамара: так называлась психиатрическая клиника,
где в нацицайт умервщляли больных, так как это были «не имеющие ценности» жизни.
Идя по выставке, замечаешь следы влияния классического искусства
(точнее, законов восприятия, на которые оно опирается).
Разнообразно использование возможностей, присущих только фотографии.

Kultur und Alltag

назад, к главной странице